Донские казаки читают описание сражения у Синопа. (Старинная литография Белоусова)

Наши корабли на Черном море в Синопской бухте захватили турецкие корабли и все их, 18 ноября 1853 года, уничтожили. Тогда за Турцию вступились ее союзники англичане и французы, а впоследствии и сардинцы (итальянцы), и отправили свои пароходы и свои войска во все моря, принадлежащие России. Русскому Государю нужно было наблюдать и оберегать и Балтийское море с Финским заливом, и Черное с Азовским моря, и берега далекого Восточного океана, и Белое море. Всюду появлялся неприятель. Для охраны берегов понадобилось множество конных полков, и вот, по призыву императора Николая Павловича —


Всколыхнулось, взволновалось Донское войско; опять, как в 1812 году, поголовно, без очереди шли все. И кончающие свой срок службы казаки с седыми усами становились рядом с безусыми мальчиками. 87 полков и 14 конно-артиллерийских батарей, а всего 82000 человек выставили донцы в это тяжелое для России время. На далеком севере Финляндии — заставами и постами по берегам Ботнического и Финского заливов, стали донцы. Между скал и сосновых лесов, у холодных берегов раскинули свою наблюдательную сеть постов лейб-казаки атаманцы и с ними л.-гв. 6-я Донская батарея. По берегу Черного моря, вокруг Азовского моря стали полевые полки. Началась тяжелая, изо дня в день, из ночи в ночь, без сна и отдыха, бессменная казачья служба.

Пошли полки и на Дунай, пошли и на подкрепление частей, действовавших в Грузии, наполнили Польшу, потому что и там было неспокойно. Оставивши свои дома, покинувши родные степи, бросивши все свое, ушли казаки на кровавый бранный пир!

Неприятель заглядывал в самые глухие части нашего побережья, и его можно было ожидать везде. От устья Дона и до Азова растянулись постами полки 62-й подполковника Зарубина 2-го и 66-й подполковника Кострюкова, в Таганроге стал 68-й полк подполковника Краснянского, и вся эта линия была под начальством донского генерала Краснова. Недолго простоял здесь 62-й полк — его отозвали на Дунай, и для защиты Азовского моря осталось всего два полка. В Таганроге поставили 2 сотни полка Краснянского, а по всей линии до самого Ростова устроили сторожевые посты и поставили сигнальные вышки. В Ростове был 59-й полк и небольшой отряд под командой генерал-майора Карпова. Так, одним казакам было передано дело защиты родного им Азовского моря. Но все было тихо. В Таганроге жители жили как и раньше, и полевые работы нигде не прекращались.

14 мая 1855 года пришло известие, что неприятельские пароходы ворвались в город Керчь, разрушили его и вошли в Азовское море. Таганрог решил обороняться и не пускать к себе непрошеных гостей. В нем было 300 человек гарнизонного полубатальона, 20 жандармов, 2 сотни полка Краснянского, да еще 2 сотни можно было снять с постов — вот и все, что мог иметь Таганрог против неизвестных сил неприятеля. Из Таганрога отправили институт, вывезли присутственные места, а из жителей составили небольшую команду охотников... Наконец, 19 мая, в Таганрог пришел из Новочеркасска учебный полк. С приходом этих превосходно обученных молодцов жители весьма ободрились. Казаки же с нетерпением ждали неприятеля, и не только ждали, но желали его; им хотелось оборонить священный для них город, в котором скончался их обожаемый государь император Александр I Павлович, и доказать свое усердие к царской службе.

22 мая неприятель, наконец, начал подходить к Таганрогу. Впереди шло восемнадцать пароходов, за ними в морской дали можно было рассмотреть еще 50 судов и плавучих батарей. Суда обложили Таганрог дугою и от них отделилась шлюпка с белым флагом. Неприятель послал переговорщиков. Переговорщики объявили, что адмирал, командующий кораблями, требует, чтобы наши войска удалились из города, так как он войдет в Таганрог и истребит все казенные здания и склады. Жителям не будет сделано ни малейшего вреда. Ответа он ожидает полтора часа.

В это время благовестили к обедне, и генерал Краснов и губернатор Толстой находились в Таганрогском соборе. Отслужили молебен, Краснов приказал передать врагу, что военная честь запрещает войскам оставить город, вверенный их охранению, что войска наши готовы умереть за своего Государя и предлагают выйти на берег и оружием решить, кому сегодня владеть Таганрогом.

Как только лодка с переговорщиками дошла до судов, все суда окутались дымом, и в город полетели ядра и гранаты. Началась непрерывная бомбардировка города. Под прикрытием ее неприятель на пятидесяти лодках отправил свои войска для высадки. Лодки шли, направляясь к бирже. Не дойдя до берега на несколько саженей, лодки выстроились и открыли огонь по войскам, бывшим у биржи, из маленьких пушек и ружей, но войска были заведены в улицы и поставлены за зданиями в полной готовности стать на место, как только неприятель подойдет на такое расстояние, чтобы наше ружье могло достать до него. С кораблей продолжали посылать в город бомбы и ядра, и скоро по всему городу начались пожары. Городская пожарная команда успешно боролась с ними и тушила, где могла. Шесть часов продолжалась бомбардировка. Наконец, неприятель высадил около 300 человек и повел атаку на крутую гору, у церкви св. Константина. Наши посты заметили их. Ближайшая рота гарнизонного полубатальона побежала туда, туда же послали учебный полк. Гарнизонные солдаты, под командою отставного подполковника Македонского, рассыпали цепь и открыли огонь, а потом с криками «Ура» бросились на англичан и столкнули их штыками с крутой горы к лодкам. В это время прискакал и учебный полк. Первый приступ был отбит. Неприятель продолжал до сумерек бомбардировать город, но потом на судах засветились огни и они отошли дальше в море. От этой бомбардировки Таганрог сильно пострадал. Многие мирные жители были убиты и ранены, сгорело 19 домов и 77 магазинов. Обжегшись на Таганроге, англичане послали свои суда к Мариуполю. Там к командиру 66-го казачьего полка Кострюкову тоже явились переговорщики с требованием сдать город, но Кострюков, имевший всего 4 сотни, предложил им выйти и взять город. После долгой бомбардировки англичане отправили лодки с пушками и стрелками в устье речки Калмиуса. Кострюков сейчас же поскакал туда с двумя сотнями, спешил их и обстрелял лодки, входившие в Калмиус,— и тут англичане не отважились высадиться против казаков и отошли. Так же, как и под Таганрогом, к ночи неприятельские пароходы задымили и ушли в море.

После бомбардировки Таганрога туда пришло 800 человек матросов, а учебный полк был отозван в Новочеркасск и вместо него пришли полки 74-й, под командой подполковника Леонова, 76-й полковника Кушнарева и 70-й Демьянова. Эти полки стали по берегу моря для наблюдения за неприятельскими кораблями. Полки эти состояли почти сплошь из малолеток, но урядники в них были опытные, бывалые старики-казаки, помнившие, как отцы их дрались в 1812 году.

— Встал на Русское царство,— рассказывали они молодым,— племянник того самого Бонапарта, про которого вы слышали от дедов такие диковинки. Старый Бонапарт был первый в свете воитель, завоевал все царства в Европе, да и пришел было в нашу Москву; но деды наши, все до единого на Дону, и старый и малый, встали, как один человек, прибежали к Москве, выгнали вместе с нашими храбрыми солдатами вражью силу, а после проводили с честью по всей России и уложили навеки почивать в снегах наших. Теперь же племянник его только что нарекся царствовать, а что задумал? Собирается нападать на нашу святую землю, на которой никогда, на памяти самих прадедов наших, нечистая вражья нога не бывала. Враги похваляются отнять у нас тихий Дон. Да разве мы допустим так посмеяться над нами? С какими глазами явимся тогда на тот свет, к старикам нашим, как покажемся перед батюшкой Матвеем Ивановичем, перед старинным воителем Ермаком Тимофеевичем? Нет, братцы, лучше умрем все до единого, а не дадим на посрамление родной земли нашей. И после таких речей уважаемых стариков все казаки с нетерпением ожидали врага и готовы были жизнью доказать любовь свою к тихому Дону.

Зорко глядит станичник в зеленовато-синюю, мутную даль Азовского моря. Но пустынно море, ни паруса, ни темной точки на нем... И вдруг покажется дым.

— Дым! Дым! — понесется с поста на пост, но напрасно. Английский пароход пройдет далеко по морю... Все реже и реже заявлялись неприятельские суда, и казаки видели над собою только раскаленное синее небо, а впереди — ровную скатерть далекого моря...

Но вот, 27 июня загремели где-то далеко выстрелы, неприятель обстрелял Мариуполь, потом Петровскую станицу, Бердянск, Кривую Косу и 6 июля опять подошел к Таганрогу. Всюду после бомбардировки англичане спускали лодки и пробовали высадиться на-берег, но казаки их везде прогоняли.

С 6 июля, в продолжение 2 с половиной недель англичане ежедневно обстреливали Таганрог; каждый день к городу подходило два, три парохода и бросали от 20 до 100 бомб в город. 9 июля, во время всенощной, одно из ядер, весом более двух пудов, ударило в алтарь церкви Успения Богоматери, обрушило штукатурку, которой засыпало и ушибло протоиерея Иоанна Себова. Священник Василий Шарков, совершавший богослужение, велел дьякону Моисею Егорову произнести коленопреклоненную молитву об избавлении от нашествия врагов. Никто из стоявших в церкви не вышел. И слышались только вздохи и тихий плач таганрогских женщин.

12 июля на Азовском море поднялась буря. Сильное волнение заставило неприятельские корабли отойти от города и уйти в море на более глубокое место. В это время донской 70-й полк со своих постов увидал, что близ Кривой Косы один неприятельский пароход сел на мель. Сейчас же туда были посланы подполковник Божковский и два орудия 2-й донской батареи под командой сотника Краснова. Казаки решили овладеть пароходом...

Еще до прибытия подкрепления донцы 70-го полка пошли в море, пока глубина позволяла идти, и открыли ружейный огонь по пароходу. Английские матросы отвечали из пушек и ружей. Завязалось небывалое сражение по грудь в воде. Пешие дрались на море казаки. На помощь англичанам спешил большой 18-пушечный корабль, но и к казакам со всех постов скакала подмога. Поберегу, скрываясь за буграми, собирались казаки и огнем подготавливали атаку парохода. И так шло от зари и до шести часов вечера. В это время выстрелы на пароходе стихли. Англичане, вероятно, покинули его. На пароходе начался пожар. Тогда казаки бросились вплавь и, добравшись до него, залили пожар и нашли на нем все в порядке — и флаги, и книги, и незаклепанные пушки¹. Пароход назывался «Джаспер» и имел в длину 45 саженей. Две пушки с него были сняты и отправлены в Таганрог, приступили уже и к починке самого парохода, но пришли неприятельские суда и заставили прекратить работы. Так, без флота, и даже без лодок, казаки взяли неприятельское судно, снабженное артиллерией.

Когда казаки привезли в Таганрог английские флаги и пушки, их встретили громкими криками «Ура!»

Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич Александр Николаевич. Первый Августейший атаман казачих войск.

23 и 24 июля англичане опять обстреляли Таганрог, опять подходили их лодки со стрелками, но, встреченные дружным огнем спешенных казаков, англичане боялись выйти на берег. Много и тут было оказано казаками храбрости: семидесятилетний сотник Косоротов во время обстрела с лодок Таганрога, 24 июля, оставался при спешенных казаках все время на коне и уверял, что неприятельские пули вовсе не страшны. Смотрели на него малолетки и дивились, и ободрялись и лезли вперед и метче стреляли.

Между тем, руководимые молодым артиллерийским офицером, сотником Красновым, казаки отстроили и вооружили своими и английскими пушками береговые батареи, и теперь на выстрелы англичан защитники Таганрога уже могли отвечать и пушечным огнем. 19 августа опять к Таганрогу подошли три парохода, но, встреченные метким огнем казачьих пушек, англичане отошли. В тот же день англичане сделали высадку у поселка Кирпичева, но есаул Тарасов с сотней вовремя заметил их приближение, встретил выстрелами и сейчас же бросился на англичан. Казаки погнали их перед собою и захватили в плен двух офицеров и несколько матросов. Их сейчас же отправили в Таганрог...

С постройкой в Таганроге батарей англичане стали осторожнее и корабли их уже не подходили близко к городу. Так донские казаки в 1855 году оборонили Таганрог и все побережье Азовского моря и не допустили врагов высадиться на наши берега и разорить их.

На Чёрном море

В день 1 сентября 1854 года союзные корабли французов и англичан подвезли к Севастополю войска, 2-го начали высаживать их в 90-та верстах от Севастополя у маленькой деревушки Евпатория и к 6-му числу на берегу оказалось 22000 англичан с 54 орудиями и 7000 турок с 12 орудиями. У нас в Крыму было всего только 35000 человек при 84 орудиях. 8 сентября на берегах реки Альмы произошло тяжелое и кровопролитное сражение. Англичане и французы, вооруженные нарезными ружьями, поражали наши войска издали и принудили нас к отступлению. 8 сентября союзники уже подошли к Севастополю. В этот день наши моряки топили свои суда у входа в Севастопольский залив, чтобы загородить проход. Наши парусные корабли все равно не могли сражаться с пароходами, которые были у противников. Матросы свезли пушки на берег и вместе с сухопутными войсками принялись создавать оборонительные сооружения Севастополя. На скорую руку в кремнистой земле возводили громадные укрепления и боролись на них до последнего человека. 14 сентября союзники совершенно окружили крепость, и защитники се горячо помолились в этот день не о спасении жизни своей, а о спасении родного города и славы отечества. Началась правильная осада города. 5 октября союзники закончили приготовительные работы к осаде и целый день осыпали город тяжелыми ядрами и начиненными порохом гранатами. Наши батареи отвечали. Так началась небывалая по упорству обеих сторон оборона Севастополя. Дневные бомбардировки, уносившие сотни людей убитыми и ранеными, сменялись ночными штурмами. Земляные валы устилались телами убитых; раненых не успевали свозить, но бодры были защитники... Наступила и прошла теплая зима, встретили, 27 марта, севастопольцы и праздник Воскресения Христова. Все бастионы к этому дню были чисто подметены, пушки, станки и лафеты вымыты, люди оделись во все новое и почистились. В церквах служили заутреню и крестный ход ходил по батареям, где священники перед батарейными образами пели молебны. Женщины и дети пришли в этот день на укрепления похристосоваться с мужьями, но бомбардировка и в этот день не прекращалась, и в великий день святой Пасхи у нас было 10 человек убитых и 21 раненый. Зиму сменила весна. Наступило лето. Начались жестокие штурмы неприятеля. Несмотря на отчаянную храбрость союзников, они не могли овладеть севастопольскими укреплениями. Они врывались в них, но наши солдаты и матросы выгоняли их штыками. В каждый штурм несколько тысяч союзников было убито, несколько тысяч падало и наших. Помощь не шла, ее и не ждали. Решили умереть, но Севастополя не сдавать. В августе месяце французские окопы были всего в 50 шагах от укреплений севастопольского Малахова кургана. Можно было слышать, как говорят противники... Наши укрепления в это время представляли груду развалин. Истинно можно было сказать, что люди, а не стены образуют крепости. С 24 августа началось непрерывное бомбардирование Севастополя. По одному Малахову кургану действовало 110 больших орудий. Гул и рев пушек ни на минуту не прерывался. Смерть была всюду. В городе все, что могло гореть — горело. Улицы обращались в груду развалин. Артиллеристов и матросов не хватало к орудиям, и пришлось ставить к ним ополченцев. Каждый день выбывало из строя более 2000 человек убитыми и ранеными. 27 августа в ужасном кровопролитном штурме союзники овладели Малаховым курганом. С потерей Малахова кургана в Севастополе нельзя было держаться, но наши не сдали крепости. Они зажгли все, что можно, разрушили батареи, взорвали пороховые погреба и уцелевшие суда, а сами переправились на северную сторону. 30 августа, после одиннадцатимесячной упорной осады и кровопролитнейших штурмов, союзники вступили в Севастополь.

Упорная оборона русскими солдатами и матросами Севастополя известна всему миру. В ней ярко сказалась храбрость и стойкость Николаевского солдата. Но среди храбрых и стойких выделились особо храбрые, делавшие чудеса храбрости, совершавшие сказочные подвиги. В числе таких отчаянно храбрых людей были матрос Кошка и Перекопской станицы Области войска Донского казак Осип Иванович Зубов. Этого смелого донца знал весь Севастополь. Он родился в 1800 году и в Севастополь попал охотником, поступивши в 67-й донской Маркова полк. Ему уже было 55 лет, но он был силен, бодр, ловок и отчаянно храбр. После сражения на речке Альме полк Маркова для несения пикетной службы на заставах перешел в Севастополь, и с полком попал в Севастополь и Зубов. Зубов отпросился на бастионы, туда, где служба была лицом к лицу со смертью. Его назначили к матросам на 3-й бастион к контр-адмиралу Панфилову. Хорошо чувствовал себя в этой страшной боевой обстановке смелый донской казак.

— И как хорошо я вел себя,— говорил Зубов, рассказывая о своей службе,— служа, так сказать, на пороге смерти. Ни одного греха, ни одной дурной мысли мне никогда и в голову не приходило...

Зажжет, бывало, в своей выкопанной в земле между орудиями каморке Зубов ночью лампаду перед образом, станет на колени и молится. Псалмы пророка Давида читает. Можно подумать, что это монах или отшельник.

Легко у него на душе! Страху он не знал никогда. Летят бомбы, чиненные порохом гранаты, убивают матросов, знакомых его, друзей, товарищей, а Зубов смотрит спокойно и только, если не заняты руки, перекрестится и скажет:

— Господи, если и мне судил погибнуть вместе с ними, не погуби мою грешную душу.

Как-то раз в своей каморке он молился ночью перед иконой. Влетело ядро и убило двух матросов, спавших тут же, а Зубова только землею засыпало.

24 ноября 1854 года Зубов с матросами Кошкою, Кузьменко и Болотниковым и несколькими солдатами при офицере были назначены на вылазку, на Зеленую гору, на английскую батарею. Ночь была не темная. Осторожно сползли со своего вала и тихо, крадучись, пошли к неприятелю. Зубов шел и все время про себя читал молитвы: «Живый в помощи Вышнего, в крови Бога небесного водворится», а потом «Возлюблю Тя, Господи, крепость моя». И за молитвами и страх у него пропал. Подкрались они к батарее и вдруг, с криком «Ура» бросились на англичан. Многих покололи, а шестерых взяли в плен и с ними одно орудие. Возвратились к рассвету усталые и измученные. Зубов, весь облитый потом и кровью, был представлен своему начальнику офицером, ходившим на вылазку.

— Этот казак,— сказал он,— достоин первого креста. После этой вылазки уже Зубов или Кошка назначались начальниками передовых цепей.

Под 5-е декабря Зубов вместе с Кошкою повели полтораста человек солдат на ту же батарею. Ночь была опять такая же тихая. Звезды мигали на темно-синем небе. Осторожно подползли наши солдаты к батарее. Вот и темная насыпь. Чуть заметен закутавшийся в плащ часовой.

— Ура! — вполголоса сказал начальник резерва.

— Ура! — закричали в цепи, и Зубов первый вскочил в окоп. Тут его сильно ударило в левый висок. Но Зубов не чуял боли. Он влетел в толпу сбежавшихся англичан и давай колотить их ружейным прикладом. Да так избил их, что те побежали, а Зубов с товарищами — за ними. Тут увидал Зубов, что по траншее бежит английский штаб-офицер в густых эполетах. Зубов бросился на него и ударил прикладом, тот обернулся и взмахнул палашом, но старый казак не испугался и подставил ружье. Палаш звякнул о ствол и переломился надвое. Зубов ударил его опять прикладом, схватил за волосы и потащил из траншеи. Тяжелый оказался англичанин. Зубов чуть не упал с ним. Вытащил его и погнал перед собою к нашим. Наши уже кончили свое дело и уходили. В это время англичане открыли по отступавшей вылазке жестокий огонь. Англичанин тут сам побежал, да еще и кричал: «Скорей русс! Скорей!»...

За это дело Зубов был произведен в урядники, а затем и он и Кошка получили для ношения на шее благословенные кресты, подарок Императрицы Александры Феодоровны...

И до последних дней продержался Зубов на бастионе, храбро ходя в вылазки и отражая жестокие штурмы.

18-го марта 1856 года был заключен, наконец, мир. Донцы вернулись домой и принесли своему великому войску Донскому Высочайше пожалованную им грамоту и большое белое Георгиевское знамя с надписью: «За храбрость и примерную службу в войну против французов, англичан и турок в 1853, 1854, 1855 и 1856 годах».

Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич Николай Александрович, второй Августейший атаман казачих войск.

Зимой 1862 года в Польше опять было неспокойно. Поляки стали собираться в шайки, повсюду появились отряды крестьян, вооруженных косами, везде раздавалась польская песня, призывавшая поляков убивать русских. В ночь с 11 на 12 января 1863 года восстание вспыхнуло по всему краю. Безоружных русских людей убивали, нападали на офицеров и солдат. На этот раз у поляков войска не было, поэтому они не могли собрать большого отряда, а действовали малыми партиями, скрывавшимися в лесах, болотах, укрывавшимися за спиною мирных жителей. Усмирение польского мятежа не было войной, но было рядом стычек, засад и перестрелок, где действовали отдельные сотни, взводы, даже одиночные казаки. С Дона в Польшу пошли полки: Л.-гв. Казачий Его Величества, Лейб-Атаманский Наследника Цесаревича, 3-й, 4-й, 5-й, 9-й, 10-й, 12-й, 17-й, 18-й, 23-й, 24-й, 25-й, 27-й, 28-й, 30-й, 31-й, 32-й, 33-й, 34-й, 36-й, 39-й, 41-й, 42-й, 44-й и 45-й и батареи 1-я, 7-я и 8-я — всего собралось 26 полков при 18 орудиях. Походным атаманом был назначен генерал-лейтенант Орлов I. К лету, когда мятеж начал стихать и отряды были расположены по губерниям и поступили в ведение военных губернаторов, в Польшу прибыл знаменитый донской герой генерал-лейтенант Яков Петрович Бакланов. Приняв в командование полки, расположенные в Вильне, он 7-го июля 1863 года отдал следующий приказ: «Станичники и односумы!

Я выехал из родного края 19-го июня и привез вам от него поклон. Дон завещает вам бороться одному против десятерых и охулки на руки не класть! Дон дышит пламенною любовью и преданностью к Царю нашему; он ждет с нетерпением воли Монарха двинуться на внешнего врага, замышляющего нарушить спокойствие святой Руси. На вашу долю пал жребий быть впереди — против врага внутреннего. Вы — потомки славных и могучих предков наших азовского сиденья.

Молодечество ваше против мятежников радует Царя, а донская семья ликует за вас!

Братья, соберемся с силами, окрепнем духом и превозмогем все трудности и лишения, и покажем, что достойны называть себя потомками славного тихого Дона. Настанет время — я буду посреди вас в беседе боевой, введу вас в бой с заветным кличем Ермака: «С нами Бог!» — силою коего булат наш остр — и не устрашимся! Уверен в вас, что вы такие же чудо-богатыри, как были водимые мной в бой деды, отцы и старшие братья ваши!..»

И казаки оправдали доверие к ним Бакланова. Самому Якову Петровичу не пришлось с тяжелою шашкою в руках водить казаков на поляков. Их шайки были мелки, и убивали они больше из-за угла, а не в честном бою. Жители боялись и уважали Бакланова, а вскоре и полюбили прямодушного и честного донского казака. Шайки бунтовщиков, видя безуспешность мятежа, грабили несчастных крестьян и сжигали их дворы... И тут Бакланов умелыми действиями смирил поляков. К ноябрю месяцу мятеж затих. Бакланов с казаками не только усмирил бунтовщиков, но заставил жителей уважать русских начальников и преклониться перед могущественным и справедливым русским Царем...

Усмирение мятежа к началу 1864 года было закончено, и полки возвратились домой.

Войсковой наказный атаман войска Донского генерал-адьютант граф Павел Христофорович Граббе. 1862—1866 гг.

В день 18 февраля 1855 года, в самый разгар Севастопольской войны скончался Император Николай I Павлович. На престол вступил его сын, Император Александр II Николаевич — Царь Освободитель.

Едва закончилась тяжелая война, как Государь принялся за целый ряд перемен и преобразований в своем государстве. Освобождены были русские крестьяне от крепостной зависимости, введена была всеобщая воинская повинность, заменившая прежние рекрутские наборы, учрежден суд присяжных, устроено почти по всей России земство, всюду строились учебные заведения, широко насаждалось просвещение по России.

Хотя на Дону казаки были из века в век люди вольные, не знающие, что такое барщина, хотя воинскую повинность они несли по особому обычаю, но и Дона коснулись благодетельные реформы Государя Императора Александра II и на Дону много переменилось за это время.

С 1862 по 1866 год на Дону войсковым наказным атаманом был генерал-адъютант граф Павел Христофорович Граббе. Новочеркасские жители часто могли видеть своего седого атамана играющим с детьми в Александровском саду. Он любил детей и заботился о них. При нем на Дону, в Новочеркасске стала издаваться первая частная газета — «Донская газета», и граф Граббе так любил ее читать, что и после сдачи своего атаманства он выписывал ее на свой малороссийский хутор.

При атамане графе Граббе Высочайше повелело было, в 1863 году, сократить срок службы казака и вместо 25 лет определить в 15 лет полевой службы и 7 лет службы внутренней; этим начался целый ряд изменений в порядке отбывания службы казаками, который закончился в 1875 году изданием нового устава о воинской повинности войска Донского. По этому уставу, действующему с небольшими изменениями и теперь, воинской повинности подлежит все войсковое население, за исключением священников и православных псаломщиков, окончивших курс в духовных академиях, семинариях и училищах, и сельских учителей. Денежный выкуп и замена охотниками не допускаются. Казаки отбывают службу с собственным снаряжением и на своих лошадях. Общий срок службы определен в 20 лет. С 18—21 года казаки считаются в приготовительном разряде — это бывшие малолетки, с 21—33 лет — в строевом разряде и с 33—38 лет — в запасе, после чего увольняются в отставку.

В приготовительном разряде казаки обучаются у себя дома, по станицам и на сборах внутри войска. В строевом разряде казак должен был пробыть 4 года на действительной службе и 8 лет на льготе. Донское войско должно было выставлять в мирное время: лейб-гвардии сводно-казачий полк 4-эскадронного состава из одного дивизиона Лейб-Казачьего Его Величества полка и одного дивизиона Лейб-Атаманского Наследника Цесаревича полка, лейб-гвардии Донскую Его Высочества Наследника Цесаревича конно-артиллерийскую батарею 4-орудийного состава, 20 армейских конных полков 6-сотенного состава, называемых по номерам, от номера 1-го до 20-го, семь армейских конно-артиллерийских батарей 6-орудийного состава, тоже с N 1 до N 7, и железнодорожную команду. В военное время войско Донское выставляло: оба гвардейских полка в шестиэскадронном составе, гвардейскую батарею, тоже в составе шести орудий, 60 армейских шестисотенных полков, 21 армейскую конно-артиллерийскую батарею, по 6 орудий каждая, два запасных эскадрона гвардейских полков и гвардейскую запасную батарею в 4 орудия, кроме того, пешие местные команды.

С 18 января 1869 года донские полки вошли в подчинение начальникам кавалерийских дивизий во всех округах, кроме Варшавского, где они оставались в ведении походного атамана. В каждой кавалерийской дивизии четвертыми полками стали казачьи полки, так что дивизия состояла из одного драгунского, одного уланского, одного гусарского и одного казачьего полка. В 1870 году общий дисциплинарный устав был распространен и на казачьи полки. Строевое ученье велось по уставу кавалерийскому, кроме 1-й его части, которая в 1875 году была издана отдельно. От казачьих полков требовали, чтобы они не только не отставали от регулярных полков, но превосходили их в стрельбе на все дистанции, в быстроте седловки и выходе в строй по тревоге, в быстроте спешивания и посадки на коней, в продолжительности Движения рысью и наметом, в рассыпном строе и лаве, в сторожевой и разведывательной службе. От казаков требовали плавание через реки, стрельбу верхом на скаку боевыми патронами в мишень, словом, с этого времени жизнь в казачьем полку повелась так, как она идет и теперь. Для обучения казаков всему этому понадобились знающие и образованные офицеры, и вот для подготовки к тяжелому и ответственному званию офицера в 1869 году в городе Новочеркасске учреждено было Новочеркасское юнкерское училище, в которое принимались урядники войска Донского в числе 114 человек, а в 1877 году, вместо бывшего раньше для подготовки артиллерийских офицеров класса донских урядников, был устроен класс казачьих артиллерийских юнкеров. Наконец, с 1858 года начинается постепенное увеличение жалованья казачьим офицерам — мечты и желания атамана Власова сбылись.

В 1865 году, вместо общества торговых казаков, действовавшего по особым правилам, на казаков стали распространять общие правила о торговле, которые были устроены во всей России. В 1873 году были введены на Дону новые военно-судебные и судебные уставы Императора Александра II.

Так, постепенно, шаг за шагом, казаки плотно сливались с русским населением всей Империи. Разница оставалась только в порядке пользования землей и отбывания воинской повинности. Войдя своими полками в состав кавалерийских дивизий, обучаясь по общему уставу, казаки все-таки сохранили особенности своей службы, свой дух предприимчивости и смелости и доказали, что душа у них осталась казачья. И дома у себя, в станицах и хуторах, повинуясь общим законам, казаки остались казаками с врожденной им горячей любовью к Царю и тихому Дону, с обычной смелостью и отвагой. Они доказали свою смелость на войне 1877—78 гг. и свою преданность и любовь к Государю в том восторге, с каким они встречали Его Наследника — Своего Атамана и Государыню Цесаревну.

После графа Граббе, с 1866 года по 1868 год войсковым наказным атаманом был генерал-адъютант, генерал-лейтенант Александр Львович Потапов, а за ним с 1868 по 1874 год генерал-адъютант, генерал-лейтенант Михаил Иванович Чертков.

Их Императорские Высочества Государь Император Александр II Николаевич и Государыня Императрица Мария Александровна в бытность на Дону

При атамане Черткове, в 1869 году, на Дон пожаловали дорогие гости — Атаман и Атаманша. Государь Наследник Цесаревич Александр Александрович и Супруга Его, Государыня Цесаревна Мария Феодоровна изволили совершать путешествие по реке Волге. 27 июля 1869 года Их Высочества в Царицыне сели в особый поезд Волжско-Донской железной дороги и через два часа прибыли на Калачевскую станцию, где были встречены атаманом Чертковым, почетным караулом от гвардейских казачьих частей и казаками. Государь Наследник изволил быть в казачьей форме Своего Атаманского полка. Этой формы Государь Наследник не снимал во все время пребывания в гостях у донских казаков. На Дону для Их Высочеств был приготовлен пароход «Сотник» и для конвоя — пароход «Цымла». На «Цымле» во время плавания находился хор трубачей Атаманского полка.

Среди пожелтевших полей, вдоль лугов широкой степи быстро и плавно шел пароход с дорогими гостями. От станицы до станицы, по берегу, неслись конные казаки, слышались выстрелы лихих наездников. На борзых конях скакали они через кусты, рытвины и овраги, развлекая молодечеством Своего Атамана. На каждой пристани Их Высочеств встречали жители станицы. По одну сторону стояли казаки, по другую — казачки с детьми. Пристани были убраны коврами, цветами и зеленью, стояли хлебные снопы, арбузы, дыни, тыквы, кукуруза и виноград. Строевые казаки выезжали со знаменами и старинными хоругвями, атаманы выходили с насеками, каждому хотелось увидать своего атамана, Сына Государева и Его Супругу. Дети подносили цветы, женщины — колосья и фрукты. Уже вечерело, когда пароходы подъезжали к Нижне-Чирской станице. Здесь было собрано для встречи Государя две сотни малолеток. В темноте теплой ночи они разыграли маневр. Сверкали огни выстрелов, слышались ружейный залпы, топот коней. И вдруг лава одной из сотен в темноте бросилась в Дон; послышался плеск воды, фырканье плывущих лошадей и вся сотня, в полной амуниции, переплыла через реку. Государь Наследник обошел по фронту молодцов-малолеток и благодарил их за лихую настоящую казачью переправу.

На Нагавском перекате пароход стал на мель. Тогда шедшие по берегам пешие и конные казаки кинулись в воду, и в минуту, их дружными усилиями, пароход был сдвинут с мели и пошел дальше. Станичный атаман Нагавской станицы со стариками на лодке подошел к пароходу и передал Их Высочествам хлеб-соль.

— Нагавская станица кланяется Вашему Высочеству хлебом-солью,— сказал он, передавая ее Наследнику.

Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич Великий Князь Николай Александрович

И такую же хлеб-соль казачью подавали и во всех попутных станицах. В Цымлянской станице Их Высочества сошли с парохода и изволили проехать в церковь. На обратном пути Государь Наследник пожелал видеть казачий виноградник и зашел к уряднику Кленкину. В плодовом саду счастливая хозяйка потрясла грушу в то время, когда Цесаревна проходила под нею, и плоды посыпались на Государыню Цесаревну.

— На счастье, матушка Атаманша! — говорила хозяйка.

Их Высочества изволили зайти и в дом Кленкина. В саду, под деревьями, поставили стол, хозяин с хозяйкой просили Государя Наследника и Цесаревну откушать вина и винограда их сада. Уже вечерело, когда Их Высочества ушли из сада урядника Кленкина. По берегу Дона загорелись огни разноцветных фонарей, оттуда, от пароходов несся гул народной толпы; казаки ожидали своего Атамана.

Это был великий праздник для Дона. Из станицы в станицу передавали слова дорогих гостей, всюду шло гулянье, весь народ стекался к Дону, где у каждой станицы были устроены арки, повешены цветы, знамена и флаги.

В Семикаракорской станице Их Высочества изволили смотреть калмыцкое богослужение в степной кибитке, а потом осматривали громадный табун в семь тысяч лошадей. Окруженные лихими наездниками-табунщиками, ходили по привольной степи лошади. Калмыки показывали свое искусство укрощать лошадей, садились на неуков и скакали на них. Здесь калмыки подвели Государю Наследнику покрытого желтой попоной коня-четвертака, другую лошадь подвели Великому Князю Алексею Александровичу и отличного рыжего третьяка — Цесаревне. Несмотря на сильную жару, Их Высочества долго изволили любоваться широкою картиной калмыцкой степи, по которой ходили верблюды и табуны лошадей.

31 июля, утром, пароход отошел от Старочеркасска и направился в Аксай. Отсюда по железной дороге Их высочества прибыли в Новочеркасск. Со станции к собору Государь Наследник ехал верхом, в мундире Атаманского полка, Государыня Цесаревна — в амазонке покроя казачьего чекменя с белым кушаком и в кивере Атаманского полка, тоже верхом на донском коне следовала за своим Супругом. Великий Князь Алексей Александрович был во флигель-адъютантском мундире. У собора состоялся войсковой круг. У входа в церковь преосвященный Платон, архиепископ Донской и Новочеркасский, изволил приветствовать Их Высочества словом и поднес им иконы. По окончании молебствия Государь Наследник вошел в круг и здесь под сенью знамен сказал, обращаясь к атаманам и казакам:

Пикет Лейб-Казачего полка перед Аничкиным Дворцом

— Принимая по воле Государя Императора знаки атаманского звания, почитаю себя счастливым, что в этот достопамятный для меня день являюсь в среду вашу с милостивым Царским словом. Государь Император, отправляя меня к вам, поручил мне благодарить донцов за их всегда верную, храбрую и усердную службу. Его Величество уверен, что доблести, всегда отличавшие их, сохранятся и в будущем поколении, и не забывает и гордится тем, что в продолжении 27 лет носил звание вашего Атамана. Его Величество с благодарностью помнит радушный прием, сделанный покойному брату, носившему то же звание, которым и я горжусь, и сожалеет, что не мог сам прибыть со мною и с вашею Атаманшей. Что же касается до меня, то прошу вас, Донцы, об одном: любите меня, как вы любили моего покойного брата, а я постараюсь заслужить вашу любовь!..

Могучее «Ура!» раздалось из казачьих грудей, заглушило и звон колоколов, и пушечную пальбу. По окончании круга до войсковой канцелярии Государь Наследник шел пешком вслед за регалиями, потом сел на коня и пропустил мимо себя церемониальным маршем учебный полк.

Три дня Государь Наследник с Цесаревною изволили провести в Новочеркасске. Ежедневно Их Высочества совершали прогулки верхом по городу и за город и посещали Новочеркасские присутственные места.

3 августа, в день отъезда Их Высочеств, был смотр учебному полку. После смотра казаки учебного полка еще долго скакали по изрытой местности вдоль пути, провожая поезд дорогих гостей до тех пор, пока лошади не стали уставать и поезд не обогнал их.

В Елисаветовской станице Их Высочества изволили на дубе выезжать с казаками на рыбную ловлю, причем была вытащена пятнадцатипудовая белуга. Здесь Их Высочества изволили проститься с донскими казаками и на пароходе «Великая Княгиня Ольга» отправились в Крым, в Ливадию.

В следующем, 1870 году Их Высочества Государь Наследник Цесаревич с Государыней Цесаревной изволили вторично посетить Дон по случаю совершившегося трехсотлетия службы донских казаков Русскому Царю. Триста лет тому назад, в 1570 году, 3 января, была пожалована царем Иоанном IV Васильевичем первая грамота за службу «атаманам и казакам». С этого дня сношения донских казаков с Москвою не прекращались. И вот, в 1870 году Государь Император Александр II изволил пожаловать войску Донскому Георгиевское знамя с Александровскою лентою «в память трехсотлетнего существования Войска» и во свидетельство «трехвековой доблестной службы Донских казаков и неизменного к ним благоволения Монархов, за их горячую преданность Престолу и Отечеству».

Знамя было пожаловано 3-го января, а празднование трехсотлетия было назначено на 21-е мая 1870 года. 20 мая, в 4.30 дня, из Таганрога через Ростов изволили прибыть в Новочеркасск Государь Наследник и Государыня Цесаревна. В 9 часов вечера состоялась в Атаманском дворце прибивка знамени. На прибивке знамени присутствовали вес станичные атаманы. Когда знамя было прибито, Его Высочество сам привязал к древку Александровскую ленту и вручил знамя назначенному от Новочеркасского урядничьего училища уряднику из дворян.

На другой день в соборе состоялось торжественное молебствие, а после него — круг. В этот день со всех концов России были получены войском приветственные телеграммы. 22 мая в Александровском саду, богато освещенном тысячами разноцветных фонариков, было народное гулянье. Против дворца, у Александровских ворот устроен был щит высотою в 7 с лишним саженей и на нем вензеля Государя и Государыни и Наследника и Цесаревны. Между вензелями было написано «Боже, Царя храни», а ниже этой надписи была написана другая: «Признательностью и службой верной мы предков превзойдем и то же заповедуем потомкам». По главной дороге сада стояли и другие ярко освещенные щиты, а между ними было расставлено 200 досок с надписями — по одну сторону подвигов и заслуг донских казаков, и по другую — царских милостей и наград, пожалованных войску. Картина, изображающая покорение Сибири Ермаком, устроенная из дерева крепость Азов, кавказская сторожевая вышка были раскиданы по саду. Дивная погода была в этот день. Государь Наследник изволил посетить гулянье. 23-го мая Их Высочества отбыли из Новочеркасска в Ростов, а оттуда в Таганрог.

Августейший Атаман Николай Александрович

Через два года после этого радостного события донские казаки удостоились высокого счастья увидать у себя на кругу Государя Императора Александра Николаевича. Государь изволил прибыть 12 августа 1872 года по железной дороге через Ростов в Новочеркасск. В тот же день Государь Император изволил быть на кругу, где обратился к казакам со следующими высокомилостивыми словами:

— Давно желал я посетить землю войска Донского и благодарю Бога, что Он позволил мне исполнить мое желание. При этом не могу не припомнить мое первое посещение Донского края в 1837 году, вместе с покойным Государем, родителем моим. Живо сохранились в памяти моей слова его, обращенные к представителям войска Донского, в этом самом войсковом кругу. Изъявив им свою благодарность за верную, усердную и храбрую их службу, он, указывая на меня, сказал: «Лучшего доказательства моего уважения к доблестям войска Донского я не могу вам дать, как назначив сына моего Наследника вашим Атаманом. Уверен, что вы будете служить и сыну моему столь же верно, как вы служили предкам моим и мне». И я по совести могу сказать вам, что вы вполне оправдали на деле надежды его. То же уважение к доблестям войска Донского хотел и я вам доказать назначением, на другой же день восшествия моего на престол, старшего сына моего, Николая Александровича, вашим Атаманом, а вслед за кончиной его, теперешнего моего Наследника Александра Александровича. Прием, вами сделанный им обоим, и их и меня порадовал и глубоко тронул. Но он меня не удивил, потому что я хорошо помню, как вы меня приняли в 1850 году в качестве вашего Атамана, когда, возвращаясь с Кавказа, я по поручению покойного Государя благодарил вас его именем за вашу молодецкую службу. Вполне уверен, что вы так же верно, усердно и храбро будете служить сыну моему, как вы служили мне.

Выражая вам еще раз мое Царское спасибо, мне остается желать, чтобы войско Донское, сохраняя доблести своего векового казачества, развивалось и в гражданском быту, согласно данным мною указаниям. Призываю на них благословение Божие к вашему благу и преуспеянию.

Среди речи Государь Император два раза заключал в объятия Государя Наследника. Громовое «Ура» казаков раздалось вслед за словами Государя. Государь сел на коня и объехал войска, выстроенные по Платовскому проспекту. После этого он вернулся к кругу и началось торжественное шествие регалий. Затем Государь пропустил мимо себя церемониальным маршем войска. Впереди всех ехал Наследник с перначем в руке.

По окончании парада Государь изволил принять войсковую хлеб-соль на красивом серебряном блюде.

13 августа Государь Император Александр II принимал различных представителей войска и посетил нарочно поставленный на время в Новочеркасске Калмыцкий хурул, где калмыцкие священники приветствовали Государя дикими, но стройными звуками своеобразной духовной музыки. Затем Государь изволил посетить Мариинский институт и присутственные места.

Войсковой наказный атаман войска Донского Генерал-Адьютант Михаил Иванович Чертков. 1868—1874 гг.

14 августа состоялся смотр полкам, собранным в Новочеркасске. На смотру под командою генерал-лейтенанта Шамшева находились: сотня юнкеров Новочеркасского училища, л.-гв. Сводно-Казачий полк, Донской учебный полк, 2 полка молодых казаков переписи 1870 года и 2 Донские сводные батареи. Подъехав к лейб-гвардии Казачьему полку, Государь Император Александр II остановил лошадь и поздравил полк полком своего имени, затем, объехав конные полки, Государь остановился против лейб-гвардии Донской конно-артиллерийской батареи и объявил ее лихим канонирам, что он назначает Шефом батареи Августейшего Атамана Наследника Цесаревича. Затем начался смотр. После небольшого ученья, на котором казаки показались молодцами, как в пешем, так и в конном строю, началась джигитовка малолеток. Государь остался очень доволен лихостью и удалью казаков и объявил много милостей.

В тот же день, в 9 часов вечера, Государь Император Александр II при восторженных криках «Ура» собравшихся казаков отбыл по железной дороге из войска Донского...

В 1874 году войсковой наказный атаман Чертков получил новое назначение, а в управление войском вступил вновь назначенный атаман генерал-адъютант, генерал от кавалерии Николай Александрович Краснокутский. Он был атаманом до 1881 года. При нем донские казаки приняли участие в войне с турками за свободу родных нам православных славян.